Самый добрый котенок

Андрей Петрович Хорошев был превосходным оперным певцом. Он обладал превосходнейшим баритоном. В некоторых ариях он блистал не хуже столичных метров. Но, вся правда жизни заключалась в том, что блистать он мог только в своем родном провинциальном театре. Да. Директор буквально на руках носил Андрея Петровича. Зрители рукоплескали его таланту. Но, это было все не то. Не об этом мечтал Андрей Петрович, ворочаясь ночью в кровати. Скоро ему исполнится пятьдесят лет, а он все прозябает в этом городишке. Ему хотелось в Москву. Вернее, даже не в Москву. Хорошев точно знал, чего он хочет. Андрей Петрович мечтал исполнять арию Бориса Годунова на сцене Большого театра.

Он уже давно пел Годунова в родном театре. Андрей Петрович почти до невозможного отточил свое мастерство. И артисты, и зал буквально чувствовали, что перед ними не певец, а сам Борис Годунов.

А сегодня вообще приключилось непонятное. Позвонил сам директор Большого театра и пригласил на работу молодого певца из их театра. Видите ли, талант разглядел. А певец, что? Бояр всяких, да стрельцов пел. Так… Ничего особого не представляющий бас.

Андрей Петрович понял, что сегодня заснуть ему не удастся. Хорошо, что жена с детьми на курорте, а то бы все спрашивали: почему ему не спится?

Хорошев прошелся по кухне, присел за стол.

- Черт, ну сколько же мне еще мучиться? – в сердцах произнес он.

- Нисколько, - внезапно раздался мягкий голос с другого конца стола.

Андрей Петрович поднял глаза - На столе сидел миленький черный котенок.

- Так… Коты уже мерещатся, - удивленно протянул певец.

- Ну, допустим, не мерещатся. И совсем не коты, - обиженно проговорил котенок.

- А кто? – машинально спросил Хорошев.

- Ну кто? Сам звал… спрашивал – сколько мучиться? – и вот я тут, - котенок гордо прошелся по столу и заглянул в стоящую рядом тарелку.

- Короче, - котенок перестал интересоваться тарелкой и сел напротив Андрея Петровича, - я черт и я пришел к тебе, чтобы выполнить твое желание.

- А как же?.. – едва мог произнести Хорошев.

- Ну как? Сейчас все обговорим, договор подпишем. Я сегодня добрый. Душу твою не потребую, а так, мелочевку всякую.

- И кстати, - добавил котенок, перепрыгивая на холодильник, - я буду самым добрым, если ты нальешь мне молока.

Андрей Петрович автоматически взял пакет с молоком и наполнил тарелку.

- А почему в таком виде? – наконец смог спросить певец.

- Ну а в каком же? С огромными когтями, рогами и копытами. И чтоб еще огонь из всех дырок? – искренне удивился котенок.

- В таком виде работать – клиентов никаких не будет. Или убегут, или со страху помереть могут. А мне от этого пользы никакой, - пояснял котенок, кружа вокруг тарелки.

Наконец, он выбрал удобную позицию и втянул все молоко одним залпом.

- Так что ты там хотел? – спросил котенок.

- Петь в Большом, - ответил Андрей Петрович, все еще глядя с опаской на зверька.

- Ну и будешь. Я, кстати, сам приду на концерт. Послушаю. Я классику очень уважаю.

- Вот договор. Подписывай, - котенок лапой двигал к Хорошеву неизвестно откуда появившийся листок бумаги.

- Кровью? – спросил Андрей Петрович.

- Нет, ну вы люди невозможны! – котенок закатил глаза, - да чем хочешь!

- Плевать на все! – Андрей Петрович сбегал в комнату за ручкой и, не глядя, подписал договор.

- Моя очередь, - сказал котенок, важно макая лапу в остатки молока.

- Ну вот и я подписал, - сказал котенок, ставя молочный отпечаток на договоре.

- Ну пока. На концерте увидимся.

Андрей Петрович не успел встать, как раздался телефонный звонок.

На следующий день он был уже в Москве. Директор Большого буквально умолял Хорошева петь Годунова. Причем, в постоянном составе, с отличнейшим гонораром.

Андрей Петрович сидел в гримерке, когда ему сообщили, что в аварии погибла его жена с детьми. Также, вчера сгорел дом, в котором жили родители Андрея Петровича.

Ни один мускул не дрогнул на лице Хорошева, когда он блестяще исполнил партию Бориса Годунова.

А в первом ряду с букетом роз сидел самый добрый котенок.

Merry coffinmaker

13.05.08